Белое море - Место Силы нашего Севера

На омываемом с юго-востока водами Белого моря Кольском полуострове, в Кандалакше, существует легенда о чудесном колоколе, затонувшем в таежной реке Ниве. На ее берегах еще в далекую языческую эпоху находились святилища, восходящие, пожалуй, к каменному веку. Звон сокрытого здесь колокола не слышат грешники. Но, как гласит предание, когда-нибудь и они услышат этот звон. Тогда вернется изначально-райское состояние здешних земель, осколков легендарной гипербореи. На карте Герарда Меркатора воспроизведены очертания исчезнувшей северной земли. Надпись на карте сообщает, что она основана на свидетельствах рыцарей короля Артура — искателей сокровенных святынь, а также на данных полярных путешественников. Меркатор отмечает, что все они дошли до самых дальних пределов полярной земли «посредством магического искусства».  

Если всмотреться в очертания «скандинавской» части Гипербореи на карте Меркатора и наложить на карту современной Скандинавии, то обнаруживаются удивительные соответствия: горный хребет, идущий вдоль Норвегии и Кольского полуострова, совпадает с горами Гипербореи; а гиперборейская река, что течет с этих гор, повторяет очертания Ботнического залива в северной части Балтийского моря. Получается, что, возможно, южная граница Гипербореи проходила через Ладожское и Онежское озера, через Валаам и сворачивала к северу к отрогам срединного хребта Кольского полуострова, то есть туда, где возвышаются над Кандалакшской губой Белого моря древние разрушенные временем горы.  

Таким образом, святыни Российского Севера находятся в Гиперборее — если Кольский полуостров и Белое море действительно можно считать ее сохранившейся частью. Гранитный монолит Соловецких островов и волшебные утесы Валаама когда-то были островами в океанском заливе у берегов Гипербореи. Видно, недаром мистическое чувство северных иноков нашло им разные священные имена: Новый Иерусалим — для суровых Соловецких островов и Северный Афон — для сокровенного Валаама. Именно Новым Иерусалимом, градом, который завещан грядущим векам, узрел Соловецкий монастырь инок Ипатий в вещем видении еще в 1667 году — незадолго до начала трагического «соловецкого сидения». Следующий акт северной мистерии — явление старообрядческой Выговской пустыни (тоже на древнем гиперборейском берегу). Погибла и Выгореция, под «зыбучими мхами» которой помещал поэт Николай Клюев подземный «собор святых отцов». «Пусть наш Север кажется беднее других земель, — писал Н.К. Рерих, — пусть закрылся его древний лик. Пусть люди о нем знают мало истинного. Сказка Севера глубока и пленительна. Северные ветры бодры и веселы. Северные озера задумчивы. Северные реки серебристые. Потемнелые леса мудрые. Зеленые холмы бывалые. Серые камни в кругах чудесами полны...» Серые камни в кругах — лабиринты — и другие древние мегалитические сооружения, расположенные на берегах Белого моря и на островах Соловецкого архипелага, являются величайшей загадкой Севера.  

Белое море — сакральное море Севера, хранящее много тайн. Возможно, что первоначальный смысл его названия, известный лишь немногим, имеет отношение к сфере небесной, так как в семантике «белый» цвет — это небесный, божественный. На первый взгляд, название Белое оно могло получить и от цвета снега и льдов, покрывающих его зимой.  

Но это в равной степени справедливо к любому северному морю и поэтому звучит не особенно убедительно По данным мурманского топонимиста А.А. Минкина, за свою историю Белое море сменило 15 названий! Попробуем и мы разобраться, почему же оно названо Белым. У народов Востока издавна существовала цветовая символика ориентации, где северу соответствовал черный цвет. А славянские народы север обозначали белым, а юг — синим цветом. Поэтому русские задолго до нашествия татар именовали Каспийское море — Синим. Можно предположить, что согласно цветовой символике и Белое море — это Северное море.  

В новгородских грамотах XIII —XV веков Белое море называлось просто Море, а в «Жалованной грамоте Великого Новгорода Соловецкому монастырю на Соловецкие и другие острова» XV века оно указано как Море Окиян. Поморы называли Белое море Студеным «по естественному своему свойству», и это название было наиболее распространено как в летописях, так и в фольклоре. Впервые на карту под именем Белое море (Mare Alburn) его нанес Петр Плаиций в 1592 году. В мае 1553 года на корабле «Эдуард Бонавентюр» под командованием Бэрроу в Белое море впервые вошли англичане, бросившие якорь в устье Северной Двины. В составе команды был картограф, который спустя год после второго плавания в Белое море составил рукописную карту моря, не дав ему никакого названия. В 1617 году между Швецией и Россией был заключен Столбовской мир, в специальном «разъяснении» к которому были оговорены «условия ловли рыбы» в Северском море обеими странами. Так в данном случае названо Белое море.  

Говоря о Белом море, нельзя обойти стороной самый северный канал России, соединивший Белое и Балтийское моря. Еще в XVI веке двое англичан задумали соединить каналом русла рек Выги и Повенчанки. Все, как водится, осталось только на бумаге. В XVI — XVIII веках на этом месте существовала тропа, проходящая через Повенец и Сумский посад и ведущая к святыням Соловецкого монастыря. За лето по этому пути до 25 000 богомольцев добирались до обители на легких ладьях по озерам и рекам, а иногда и по волокам. В начале XVIII века в этом месте тысячи российских мужиков проложили знаменитую «Осудареву дорогу», по которой Петр I протащил свои корабли, провел войско и победил шведов под крепостью Нотебург. 

На Беломорье смешалось все — древность и современность. Многие архаичные пласты североморской культуры по сей день остаются недосягаемыми для исследователей, в том числе и тайное поморское знание и предания, передававшиеся из уст в уста от отца к сыну и от него следующим поколениям. Точно такие же сказы и предания испокон веков существовали на Урале. В конце 30-х годов XX века их литературную обработку удалось опубликовать известному уральскому писателю Павлу Петровичу Бажову (1879—1950). Поразительна и поучительна сама история создания бажовских сказов. Произошло это в известной мере случайно. В 1939 году друзей и близких Бажова задела волна массовых репрессий: несколько человек из его семейного и журналистского окружения были арестованы. Логика событий подсказывала: следующим будет он. Тогда Бажов, не долго думая, исчез из редакции газеты, где тогда работал, и спрятался в уединенной избе у какой-то родственницы и прожил там затворником несколько месяцев. От нечего делать, чтобы как-то занять время, он и стал вспоминать и записывать на бумагу сказы, составившие впоследствии классический сборник «Малахитовая шкатулка». Прошло время, те, кто охотился за Бажовым, сами подверглись арестам, а писатель вернулся к повседневным занятиям и решил опубликовать написанное во время вынужденного «простоя». К его собственному удивлению, публикация уральских сказов вызвала колоссальный интерес, и Бажов в одночасье сделался невероятно популярным и знаменитым.  

Аналогичные сказы существовали и у поморов. К сожалению, они не были записаны — особенно сакральная их часть. Отдельные намеки содержатся в поэзии и прозе Николая Клюева (1884 — 1937) — северянина по происхождению и по духу, воспевшему в своих стихах и поэмах в том числе и Беломорье. О себе Клюев так и писал в автобиографических материалах: «...Хвойные губы Поморья выплюнули меня в Москву. <...> От норвежских берегов до Усть-Цыльмы, от Соловков до персидских оазисов знакомы мне журавиные пути. Плавни Ледовитого океана, соловецкие дебри и леса Беломорья открыли мне нетленные клады народного духа: слова, песни и молитвы. Познал я, что невидимый народный Иерусалим — не сказка, а близкая и самая родимая подлинность, познал я, что кроме видимого устройства жизни русского народа как государства или вообще человеческого общества существует тайная, скрытая от гордых взоров иерархия, церковь невидимая — Святая Русь...» 

С собой в Первопрестольную Клюев принес самое главное, самое важное — северную крепость веры и гиперборейский дух. (О том, что поэт владел гиперборейской темой, свидетельствует письмо его из томской ссылки к московской актрисе Н.Ф. Христофоровой-Садомовой от 5 апреля 1937 года (через полгода Клюев был расстрелян), в котором он сообщает о невесть какими судьбами попавшей к нему берестяной книге с упоминанием о Гиперборее: «...Я сейчас читаю удивительную книгу. Она писана на распаренном берёсте [от слова «берёсто». — В.Д.] китайскими чернилами. Называется книга Перстень Иафета. Это ни что другое, как Русь 12-го века до монголов. Великая идея Святой Руси как отображение церкви небесной на земле. Ведь это то самое, что в чистейших своих снах провидел Гоголь, и в особенности он — единственный из мирских людей. Любопытно, что 12-м веке сорок учили говорить и держали в клетках в теремах, как нынешних попугаев, что теперешние черемисы вывезены из Гипербореев, то есть из Исландии царем Олафом Норвежским, зятем Владимира Мономаха. Им было жарко в Киевской земле, и они отпущены были в Колывань — теперешние Вятские края, а сначала содержались при киевском дворе, как экзотика. И еще много прекрасного и неожиданного содержится в этом Перстне. А сколько таких чудесных свитков погибло по скитам и потайным часовням в безбрежной сибирской тайге?!» Здесь драгоценна каждая фраза. Пусть даже утраченная рукопись XII века переписана в более поздние сроки, — но какие удивительные подробности- и о дрессировке сорок, и о привозе северных инородцев ко двору Владимира Мономаха (как позже испанцы привозили из Новою Света индейцев для показа своим королям). Но главное — сохранившаяся память о Гиперборее (не важно, как она на самом деле именовалась и как соотносилась с помянутой Исландией — историческая Арктида-Гиперборея охватывала и Исландию). Знаменательно и сопряжение Гипербореи с Яфетом-Япетом, что тоже совсем не случайно.)